Cумасшедший рейс
В те далекие годы я только начинал морскую службу младшим механиком Черноморского пароходства и был полон романтизма. Советский Союз тогда охотно водил дружбу с сомнительными политическими режимами в Арабском мире и странах Африки. Заключались долгосрочные договоры, выдавались огромные денежные кредиты, оказывалась безвозмездная материальная помощь любому, кто объявлял себя марксистом или сочувствующим этой идее.
«Не ходите, дети в Африку гулять…»
Вот и наше судно загрузили стрелковым оружием, боеприпасами, бронетехникой и запчастями к ней и направили к берегам Сирии. Выгрузив там некоторую часть груза, мы пошли на Суэцкий канал, встроились в караван судов и вышли в Красное море. Время было летнее, зной стоял нестерпимый. Одно спасение – судовой бассейн. В машинном отделении – до 50-ти градусов, забортная вода – 32-33. Настоящая баня. Летучие рыбы парили над поверхностью, спасаясь от хищников. Двигались вдоль берега унылого грязно-бежевого цвета. Одним словом пустыня.
На седьмой день прошли Баб-Эль Мандебский пролив, вышли в Аденский, затем в Индийский океан, который нас встретил довольно неприветливо, свирепствовал муссон. Тяжело зарываясь в волны, судно повернуло на юго-запад и, следуя вдоль берега Сомали, следовало в порт Кисимайо. В то время в Сомали правил диктатор Сиад Барре, «большой друг советского народа», а порт Кисимайо расположенный на экваторе, населяли вполне миролюбивые полудикие племена. В этом порту я встретил моего бывшего чернокожего сокурсника по мореходке Кука, который работал лоцманом.
Началась выгрузка боевой техники и стрелкового оружия. Приехал со своей свитой Сиад Барре, в мундире полковника и лично осматривал груз. Экипажу организовали экскурсию на банановые плантации. Любопытство и меня подвигло на берег. Допотопный автобус рассекал саванну. Вдоль дороги щиты предупреждали: «Осторожно, обезьяны!». А вскоре уже стада бабуинов, восседавших на деревьях, мрачно взирали на нас. Особи были довольно крупные и дружелюбием не отличались. Через какое-то время, мы въехали на плантацию, где я впервые увидел, как растут бананы в природных условиях. Поразили огромные красивые соцветия, из которых формируется гроздь. Но бананы наскучили, и я отклонился от маршрута, надеясь на нечто необычное. Привлекло озеро и речка в живописном обрамлении тропических диковинных растений.
Спустился к воде, распугав каких-то разноцветных лягушек, ярких птиц и насекомых. Открылся сказочный пейзаж. Над поверхностью воды то здесь, то там шевелились, какие-то маленькие бугорки. Недолго думая, я запустил в них камнем. Дальнейшее я и сейчас вспоминаю с содроганием. Из бугорков высунулaсь морда крокодила, и с шумом рванула в мою сторону. С дикими воплями я бросился прочь на ватных от ужаса ногах. Выручило спортивное прошлое и хорошая реакция. Далее я побрел искать товарищей, и чуть не наступил в траве на метровую змею, которая, к счастью, была добродушна и не укусила меня. Нашел группу возле знака в честь географического экватора, и мы взялись фотографироваться. Хозяин плантации – итальянец, велел крестьянам нагрузить наш автобус бананами и мы усталые двинулись на судно.
В порту верхом на танке восседал черный диктатор Сиад Барре и что-то кричал своим людям, занятым огромной кучей ящиков со стрелковым оружием, доставленным нашим судном.
Суданский людоед
После выгрузки в Сомали нас отправили к берегам Судана для погрузки хлопка на Японию. Грузчики Порт-Судана – полуголодные выходцы из горного племени узи-фузи. Их тела прикрывала только набедренная повязка, а в носу и ушах пестрели дешевые украшения. В каждом трюме бригада этих туземцев подбадривала себя ритмичной песней, своеобразной «дубинушкой». После рабочего дня мы с приятелем решили прогуляться, подышать морским бризом. Стайка полуголых мальчишек целилась камнями в табличку, закрепленную на башне маяка. Пацаны отбежали от нас на почтительное расстояние, дразнились и корчили рожи.
Надпись на латунной пластине оказалась на русском: «Саша Мельниченко, трагически погиб в море. От экипажа т/х «50 лет Советской Украины». Мы с приятелем переглянулись – судно было нашего типа и нашего пароходства. Табличка искорежена и мы, кое-как сняв ее, вернулись на судно. Сделав новую табличку – мы надежно ее закрепили, а мальчишек шуганули хворостиной. Как выяснилось, за этой трагедией крылась крайне необычная история. Ее в подробностях передал наш ремонтный механик, ранее работавший на «полтиннике».
Год назад упомянутое судно пришло в Порт-Судан и также грузилось хлопком на Японию. После работы судовой плотник, дневальная и матрос пошли к маяку выкупаться в море и отдохнуть. Матрос Мельниченко нырял в маске и ластах за кораллами, а остальные лежали на берегу и загорали. Вдруг на месте, где нырял матрос, завязалась борьба и раздались крики о помощи. Пока плотник с дневальной пытались понять, что происходит, борьба стихла, и матрос исчез, и больше не появился на поверхности. Охваченные ужасом, они прибежали на судно и рассказали капитану о случившемся.
Капитан вызвал судового агента и потребовал вызвать полицию, администрацию порта и вообще прояснить жуткую ситуацию, насколько это возможно. Сообща решили с помощью водолазов обследовать место исчезновения матроса. Вскоре прибыли итальянские водолазы и довольно бодро взялись за дело, обследуя место происшествия. Однако, вскоре они, испуганные, выскочили из воды, и возбужденно размахивая руками, вот что поведали. Берега порта сформировались из кораллов. На одном из карнизов лежала огромная рыба неизвестной породы и жуткой наружности с большой пастью, из которой торчала человеческая нога, обутая в ласту. Капитан сообщил эту ужасную весть в пароходство и запретил членам экипажа даже приближаться к воде. Хотя, трагедия уже случилась.
Как я узнал много лет спустя, эта чудовищная рыба-мутант попала, в конечном итоге, под винт греческого судна и погибла. Течение отнесло ее к противоположному берегу бухты и там чудовище долго разлагалось, привлекая полчища мух, прочих насекомых и тварей. Пытались отправить чудище в Хартум для изучения, но воспротивились местные жрецы. В конечном итоге гигантскую рыбу сожгли. Туземцы называли страшилище «пата», или «тавына». Поговаривают, рыба успела сожрать восьмерых моряков разных стран. Так как местные власти никак не беспокоились о безопасности людей в этом месте.
Чтите традиции, мать вашу…
Закончив погрузку, судно взяло курс на Японию, прочь от этого страшного места. Миновав Сингапур, вышли в Южно-Китайское море, и, наконец, достигли японского порта Кобе. Как раз в 1970-ом году в Осака открылась Экспо-70.
Выставка достижений всего человечества была обустроена с большим размахом. Из Кобе в Осака ходит электричка, и консул организовал экипажу экскурсию на ярмарку. Павильон СССР был выполнен в виде 15-ти знамен 15-ти союзных республик. Размеры его внушали почтение, однако экспозиция внутри была скромной. Развитие космоса, медицины и образования в виде стендов не впечатляли. Сиротливо, пылился подвешенный скафандр космонавта. Один из отделов был завален пушниной, красной и черной икрой, русской водкой и армянским коньяком. Полки бликовали идеологически выверенной литературой на английском и японском языках. Американский павильон космос представлял значительно интересней, да и остальная экспозиция тоже впечатляла.
Посетили традиционно японский театр в Такарацуки, где все мужские роли исполняли девушки. Довольно забавно. Тем временем, японские студенты из университета Осако пригласили молодых наших моряков в клуб советско-японского общества «Дружба-Сёкай» на дружеский ужин.
Многоопытный в подобных делах, первый помощник капитана велел взять с собой колбасу, сыр, свежий хлеб и сливочное масло. Все это добро уложили в две огромные сумки, и с появлением японской студентки, двинулись в путь. Предстояло пройти приличное расстояние по территории порта до проходной, но на полпути вынырнула из-за складов легковушка с таможенниками и нас задержали.
Открыв сумки, у японцев от удивления вытянулись лица. Они куда-то звонили, что-то объясняли студентке и не знали, что делать с нами, нашей колбасой и хлебом. Однако, и тут помполит, так называли тогда первого помощника, оказался дока.
Через студентку он объяснил таможенникам, что мы идем в гости, и согласно нашим обычаям и многовековым традициям, именно с такими дарами, лишь можно соответствовать исконно русскому гостеприимству. Японцы – нация вековых традиций, и таможенники с пониманием, вежливо кланяясь, отпустили нас с миром. В клубе пришла наша очередь удивляться.
Весь стол был уставлен литровыми бутылками русской водки, а закуски – кот наплакал. Мы еще больше зауважали запасливого помполита. Вечер, как говориться, прошел в дружественной обстановке. Я, видимо, понравился миловидной японской студентке, и мы весь вечер танцевали. Почти все русские продукты с удовольствием съели японцы, и сладенько улыбались.
Через день разразилось печально-известное, землетрясение в Кобе, унесшее множество жизней, но судно вовремя ушло из порта, и эта беда нас миновала. Предстояла долгая дорога домой, к родным берегам, но это были уже другие эпизоды из моей беспокойной жизни.
Сергей Зарубаев, стармех